Крымчакская свадьба
По данным источников, в середине XIX – начале XX столетия возраст при вступлении в брак для девушек был обычно 13-16, для юношей – 16-18 лет. До начала XX в. сохранялся обычай сговора родителей о браке детей, нередко, когда те еще были в младенческом возрасте.
В начале XX столетия будущие муж и жена могли познакомиться и на каком-нибудь празднике или семейном торжестве. Символом сватовства было принятие девушкой дорогого подарка, обычно золотого украшения, который вручался свахой (эльчи) от имени жениха. Помолвка называлась бэ вермек. Вслед за этим следовало заручение (нышан) – встреча родителей жениха и невесты для определения размера приданого. Обычно свадьба назначалась на осень, реже ее играли весной.
Свадьба начиналась в ночь на воскресение. В воскресение приданое невесты расставлялось и развешивалось в одной из комнат дома ее родителей, чтобы желающие могли осмотреть его. Во вторник устраивался девишник, на котором девушки угощались сладостями, пели частушки; в среду устраивался мальчишник. В эти вечера родственницы жениха и невесты обмениваются платками, а жених и невеста вручают обязательный по обычаю подарок своим «молочным матерям» (эмчек ана). Распорядителем на свадьбе выступал кто-то из родственников или знакомых жениха. В среду вечером в дом невесты приходили приглашенные гости и священнослужитель (ребы) для описи приданого. В тот же вечер прида¬ное перевозилось в дом свекрови, где женщины из семьи жениха раскладывали вещи по сундукам, оставляя лишь то, что необходимо на свадьбе, – свадебный наряд, постельное белье, подушки. Готовили брачное ложе для молодых.
День венчания – четверг (кичкене кун) – начинался ритуальным купанием жениха и невесты в бане. В предбаннике играл оркестр, а в бане устраивали обряд купания и расчесывания волос невесты, купания и стрижки жениха «Кес! Кесме!». В обрядовой игре жениха и невесту, посаженных в женском и мужском отделениях бани на центральные места, развлекали танцами, песнями, трапезой с молодым вином. Затем невесту отвозили домой, где ее одевали к венчанию. Одежда невесты была белого цвета, обязательным для венчания являлся головной убор, прикрывавший лицо кисеей или трубочками стекляруса; для жениха обязательным головным убором был теры къалпах — типа папахи. Мать невесты надевала на нее три золотых мониста – юзлик алтын, алтын, мамадьялар. Во время одевания матерью этих предметов невеста пела обрядовую песню:
«Мать! Пришла попрощаться с тобой.
Прости, мать, меня. Ты вскормила меня молоком,
А ты, отец, одевал, обувал и кормил
Хлебом насущным меня.
Простите меня, благословите меня,
Никогда не забуду родительский дом!»
(Перевод М.Е. Пиастра, 1965)
Отец опоясывал невесту. После этого мать над головой дочери на подносе сыны разламывала на куски хлебную лепешку птэ, политую смесью из меда и масла, и раздавала их присутствовавшим. Все эти действия сопровождались обрядовыми песнями.
Когда за невестой приезжали жених и его родственники, пыл бурунчих временно снимался, а голову невесты покрывали специальным плотным шелковым платком, так что она ничего не могла видеть. Молодую под звуки народной музыки, исполнявшейся на скрипке , кларнете или флейте и бубне выводили из дома специально назначенные для этого молодые замужние женщины (сагдыч) в окружении детей, которые держали в руках зажженные свечи. Сторона невесты одаривала присутствовавших и перекрывших дорогу невесте людей – платками, платочками, накидками, раздавала вино и водку, после чего дорога открывалась, и молодые в окружении детей со свечами и родственников отправлялись в синагогу крымчаков – къаал. По дороге брат невесты обращался к ней с ритуальной песней. Во дворе, по иудейскому религиозному ритуалу, устанавливался балдахин на четырех столбах. С невесты снимался ее платок, вновь надевался пул бурунчих, и она отправлялась с женихом под балдахин, где их венчал раввин – ребы. Обручальные кольца одевались на указательные пальцы жениха и невесты. По описанию середины XIX в., кроме обычных молитв и благословений иудейского ритуала, предназначенных для брачной церемонии, ребы брал в руки петуха и трижды кружил им над головами новобрачных. После окончания церемонии жених и невеста под песни и танцы гостей отправлялись в дом жениха. По дороге в знак пожелания счастья их осыпали хмелем, мелкими монетами, конфетами и пшеницей.
В доме жениха свадебное гулянье происходило раздельно – на мужской и женской половинах, где были накрыты столы с разнообразной едой, молодым вином и водкой. Трапеза прерывалась песнями и танцами. В женской половине невесту усаживали в нише для постелей, за деревянной аркой — невеста должна была поститься. Гости расходились с наступлением пятничной ночи. В пятницу утром после брачной ночи невесту и жениха будили женщины (хевра) и забирали белье невесты (корьшны). С этого момента в течение недели новобрачным запрещалась близость, при этом молодая не должна была отлучаться из дома.
В субботу свадьба продолжалась. Жених с утра отправлялся в къаал, где ему поручалось читать Тору – священное писание. Невеста принимала гостей — женщин, приносящих подарки (келин кормек). Для этого ее вновь одевали в подвенечный наряд, но свекровь уже повязывала ей на голову платок. До вечера субботы за накрытыми столами продолжалось гулянье. Вечером молодежь расходилась, и прибывали пожилые люди, для которых подавались субботние еда и сладости.
В течение 40 дней после свадьбы невеста не должна была выходить из дома и показываться посторонним, соблюдая скромность. В первый же понедельник после свадьбы молодые покупали себе место на кладбище.
